Возможность в малом
Если бы я отвечала на вопрос о том, что стало для меня возможным благодаря конференции ХМЛ в прошлом году, я бы отметила, как много я сделала. Я возродила в нашем молодёжном лагере практику наставничества, провела три темы как спикер, обновила формат командных встреч и в целом выросла как координатор. Сейчас — позвольте мне рассказать о парадоксе моего великого достижения в том, чтобы делать меньше.
Двигатель, боль и суть моей жизни — это неугасимое стремление к идеальности и постоянная борьба с ним. За 10 лет в церкви у меня накопилось больше пяти параллельных служений, так что, когда я каждый раз на вопрос «Как дела?» отвечала «Я устала», это было смешно только первые пять лет. Мой близкий друг даже ласково называет меня «пятёрочницей», когда замечает, как меня охватывает тревога в желании качества и порядка. Я воюю с собой за возможности для отдыха, а в старших классах нарочно написала сочинение с ошибками, чтобы не пройти в финал олимпиады, — что-то внутри меня воспротивилось гнёту своих и чужих ожиданий (мне не хватило буквально нескольких баллов).
Представьте себе моё удивление, когда в прошлом лагере в разгар программы я отметила, что второй день подряд мне особо нечем заняться, потому что всё работает без меня. «Я что, могу отдыхать? Так вообще бывает?» — подумала я и похвалила себя за новоприобретённые навыки делегирования. Однако если координатор программы во мне и вырос, то мой «личный менеджер» — не очень. После окончания лагеря я так и не дала себе отдохнуть, оставшись ещё на пару смен в компании тех же подростков, которых я чувствую себя обязанной поддерживать и душепопекать, и не устроив почти никакого времени наедине с собой.
Конечно, это не было единственной причиной, но если не углубляться в перипетии обстоятельств моего многолетнего самоистощения, то к сентябрю я вышла уже не просто выгоревшей, а эмоционально парализованной. Я не могла не то что служить — я, например, сидела по 4-5 часов одна в машине после воскресного собрания (то в апатии, то в истерике), потому что не могла решить, куда мне теперь себя деть. Разговоры о молодёжке, поклонении, дизайне — обо всём, что раньше меня вдохновляло и было моей страстью, — вызывали у меня отвращение и желание отстраниться. Я поговорила с пастором — и отстранилась. От всех служений, на неопределённый срок. Это был акт спасения, который, тем не менее, зародил во мне ещё больше сомнений о жизни и будущем. Я больше не делаю то, что раньше меня заряжало, так откуда мне взять заряд?
Что делать с лагерным служением — центром моего духовного роста, местом, где я однажды увидела Бога и покаялась, — я просто не знала, и поехать на очередную КЛХЛ решила не решая. Несмотря на то, что я еле встаю по утрам, борюсь с собой за смысл и движение, не уверена, что буду делать очередной лагерь. Несмотря на то, что на выбранный мною курс «Творцы программы» нужно ещё выполнить задание с рассказом о своём опыте написания программ, а я уже не верю ни в себя, ни в свой опыт.
И вот я собираю в памяти и архивах две программы, которые писала с нуля для нашего лагеря, записываю видео и думаю, что не отдаю им должное, рассказываю «по верхам» и что вряд ли это кого-то заинтересует. Однако в ответ от Павла, ведущего курса, получаю объёмный отзыв, отмечающий мой фундаментальный подход к написанию программ и даже к подготовке конкурсного задания. «Фундаментально — это действительно про меня», — подумала я и немного приободрилась. Правда, тут же перепугалась, когда он попросил меня стать лидером одной из рабочих групп на курсе. Честнее было бы сказать, что я не в том состоянии, чтобы быть лидером даже для самой себя, но ведь я приехала на конференцию, где всё возможно, разве не так?
Возможно, что в первый день лидер будет прятаться от своей команды в дальнем углу столовой под задорные крики новоиспечённых обходчиков путей и смотрителей станции, а в команде каждый будет пытаться стать командиром. Возможно, что на второй день кто-то вспомнит, что я лидер, а я попытаюсь отговориться, что я в криокамере (в соответствии с легендой нашего лагеря-проекта на курсе). Возможно, что мы будем шумнее всех в классе, но ко мне незаметно и без особых моих усилий начнут прислушиваться (особенно когда я скажу: «Давайте теперь все покричим!»). Возможно, что мы будем до семижды семи раз убеждать одного и того же человека в команде в том, что наши идеи сработают, и упрекать его за «душноту», но именно его я полюблю больше всех под конец Конференции. Возможно, что на третий день я больше всего на свете захочу просто пойти на вторую половину мастер-класса по выгоранию служителей, потому что именно там мне место (особенно после интенсива по написанию программы, ради которой мы командой собирались дополнительно и до вечернего собрания, и после).
А ещё — возможно, что на прощальном выражении благодарностей я получу самую неожиданную для меня обратную связь. Одна из моих сокурсниц восхитится тем, что я способна предложить команде не пытаться найти самые чёткие формулировки для библейской программы, потому что «её и так примут», в то время как она-де никак не может отключить свой перфекционизм. Я помню, что мною двигало в тот момент: я боролась за то, чтобы мы успели создать общую картину. Но какой же великий шаг для меня то, что я была способна снизить ожидания… и это у меня-то нет перфекционизма?!
На этом вечере я увидела себя и ещё с одной невозможной стороны — глазами моей соседки по комнате. Она сказала, что хотела бы быть на меня похожей в том, что я не стесняюсь говорить и выражать то, что думаю. Ей казалось, что для меня это естественно, а я поразилась, что кто-то подтвердил мою возросшую смелость. Ведь для «идеального» человека, которым я всегда была, нет ничего более страшного, чем раскрываться в новом сообществе.
Это могут быть маленькие шаги, но они приоткрывают для меня целый путь моего преображения и освобождения в руках Бога. И великое достижение — открыться Ему и сделать их возможными.
Мария Межетова (Челябинск)
