Лжец, лжец
Моей дочке Михе пять лет, она ходит в садик. Пару месяцев назад она рассказала мне о своей подруге-одногруппнице Соне: её папа работает на севере, и они никак не могут поговорить, потому что у него сломался телефон. Многие из живущих в Краснодаре ездят на вахту на север, в этом нет ничего необычного.
Дружба с Соней развивается, вот уже мы пригласили её к нам в гости. Я в тот вечер ездил по делам, поэтому вернулся, когда все были у нас: малыши играли, мамы общались за чаем. Мои дети выбежали в коридор с криками: «Папа приехал! Папа вернулся!»
До сих пор не могу забыть растерянный взгляд Сони: она смотрела на меня то ли с опаской, то ли с надеждой, ничего не говоря. Я поздоровался с ней и с её мамой, остаток вечера прошел в непринужденном общении взрослых и играх детей.
Когда гости ушли, а наши дети легли спать, я наконец узнал, почему Соня смотрела на меня так растерянно: она думает, что её папа уехал работать на север и не может с ней созвониться, а на самом деле он ушёл от них и не хочет с ней говорить. Думаю, больше всего на свете Соня хочет так же побежать в коридор с криком «папа приехал! папа вернулся!» – но, возможно, никогда в жизни не сможет сделать этого без горького, уничтожающего чувства разочарования. Если вдруг папа починит свой телефон и позвонит ей, велика вероятность, что от их разговора огорчения будет больше, чем от его невозможности. Мама старается сохранить веру Сони в семью и ради этого лжёт…
Через пару дней после визита Сони тема её отца, работающего на севере, снова всплыла в нашем разговоре с детьми.
«Почему же он не починит свой телефон?» – спросила меня Миха. «Есть такие удалённые места, где нет нужных инструментов и запчастей», – ответил я. «У него что, нет компьютера?» – спросил Сэм. «Наверное, он просто не взял его с собой» – лучшее, что я смог придумать.
Теперь и я, как мама Сони, стал врать своим детям. Возможно, будь они постарше, я бы попробовал объяснить им ситуацию, но пока не стал делать этого, чтобы они в детской простоте не добили свою подругу горькой правдой.
Вероятно, от их расспросов можно было уйти, не соврав при этом. Например, сказать: «Я не могу об этом говорить», закрыть тему. Не знаю, как будет развиваться эта ситуация, ведь рано или поздно правда выйдет на свет. Но сейчас мне кажется, что ради сохранения мира, ради поддержания иллюзии цельности семьи мне стоило поступить именно так.
Эта история – пример того, чего не должно было быть. Семья не должна разделяться, дети не должны терять родителей. В таких условиях невозможно действовать всем во благо. Хороших вариантов нет, приходится выбирать наименее плохой.
Как поступил бы Иисус? Я не знаю. Но я уверен, что меня Он понимает. А вы?
Иван Харитонов (Краснодар)
